(2) Как и в любом словесном построении здесь невозможно избежать путаницы и смешения понятий. Поэтому имеет "смысл" только выход за пределы всех понятий, всех представлений, всех теоретических конструкций. Представления о конечности и бесконечности, пустоте и наполненности и т.п., как и подавляющее большинство представлений, бытующих как в науке, так и в мистицизме, есть ни что иное, как проекции обусловленного сознания. На этом подробно останавился ранее, говоря о невозможности создания теоретических конструкций в эзотерической психологии. Идея бесконечности возникла в древности при создании достаточно сомнительной конструкции, именуемой натуральным рядом (об этом - позже) и ничем не обоснованной экстраполяции принципа счета до бесконечных пределов (до беспредела!!!). И в основе всего этого, как и в основе иных беспределов, лежит страх. А в реальности существует только три бесконечности: бесконечные ресницы у потребительниц высокомудреных и высокоученых тушей для ресниц, глазниц и ободков стекол противогазов, бесконечной длины лапши на ушах человека современного потребительского всё употребившего общества и бесконечная правота американской дерьмократии:

"Понятием бесконечности охвачены многие классы объектов, явлений, категорий. Собственно бесконечностью (беспредельностью) может характеризоваться любое представление, но безграничность описывает пространственные формы, а вечность – временн'ые. Здесь же следует упомянуть и о бесконечной делимости, то есть о неограниченности приближения к нулевому объекту, пустому множеству, исчезновению проявления. Потенциальный и абсолютный нули – эквиваленты соответствующих понятийных форм бесконечности. Понятие бесконечности, значение которого в современной системе познания столь невообразимо велико, зародилось в глубочайшей древности и при становлении прошло весьма сложный путь. Достаточно упомянуть хотя бы начальный страх перед бесконечностью, выразившийся в создании идеи «больше этого числа нет числа». Если говорить о численном отражении понятия, то в частности, нельзя не отметить величины «тьма» (10⁴) и «тьма–тем» (10⁹), отношение к которым проникнуто благоговейным ужасом. Постепенно страх подобного рода вытеснялся осознанием собственной личности, мощи своей индивидуальности. Бесконечность своего Я, то есть ощущаемая способность охватить сознанием весь мир с собой в центре (состояние микрокосма) и явилась предпосылкой создания понятия, которое стало присваиваться (в представлениях) самым разнообразным реальным и умозрительным объектам. Нельзя не выделить особую роль понятия числа – в самой первичной форме натурального представления. Алгоритм конечного перечисления однородных объектов или просто предметов в результате обращения к экстраполятивному свойству сознания привел к образованию понятия целого ограниченного числа. Вот на базе уже этого понятия при параллельном и неустранимом росте самосознания возникло представление о беспредельности своей способности охватить всё, не исключая даже и волю богов.

Понятие численной бесконечности (беспредельности ряда) оказалось отражением третьего этапа процесса перенесения представлений. Вслед за этим механизм наделения характеристикой бесконечности наблюдаемых проявлений приобрел законченный вид и приблизился к современной форме. Значение этапа бесконечности в познании действительности, в том числе и в развитии системы научного познания, невозможно преуменьшить. Собственно, этот этап и характеризует возникновение нового вида homo sapiens, хотя спорность понятия разумности требует более четких обоснований. Традиционная точка зрения утверждает, что вначале познание сконцентрировалось на изучении количественных аспектов, ведущих к понятию бесконечности. При этом не учитывается, что все понятия, используемые при таком изучении, уже прошли через стадию численной бесконечности, и само изучение (если рассматривать его с этой стороны) свелось к подтверждению и закреплению представления безграничности в сознании личности. То есть подобная ассимиляция понятий в конечном итоге оказалась простым наклеиванием на них ярлыка бесконечности.

Исторически понятие бесконечности, по всей видимости, впервые получило древнегреческое оформление как апейрон (безграничное), хотя на интуитивном уровне (еще до Фалеса) представление властвовало задолго до математизации Архимеда. Апейрон, по Анаксимандру, определялся как беспредельность материальной природы, откуда берет начало всё многообразие мира вещей и сущностей. Поскольку обозначить что-либо уже является фактом не только познания, но и овладения, былой темный ужас сменился благоговейным восхищением перед идеей апейрона. Качели качнулись в обратную сторону. Но преемственность прежних ощущений ясно прослеживается из анализа более древнего понятия беспредельного хаоса как представления о начале бытия. Полнота овладения понятием апейрон нашла яркое подтверждение и отражение в математизации идеи, то есть в сращивании абсолютного понятия числа с формами, допускающими количественную характеристику, и потому получившими наименование математических. В неявном виде столь важный шаг зафиксирован в аксиоматических предложениях Евклида, и уже совершенно явно и определенно – в методе бесконечного предела Архимеда.

В средние века концепция бесконечности оказалась под сильным гнетом религиозных воззрений. Только бог вечен и беспределен, и дальнейшие умозаключения о наблюдаемых проявлениях должны были ограничиться этой максимой. Что же, ограниченность человека достаточно четко проявилась в длительном безоговорочном следовании идее ничтожности личности, забывшей достижения античности. Новый поворот качелей отношения к бесконечности ознаменовало Возрождение. Сначала выяснилось, что вся Вселенная, беспредельность и даже сам бог вполне поместимы в человеке, в его сознании, что означало создание понятия микрокосм. Конечно, колоссальной микрокосмической личности оказался подвластен и апейрон. Воскрешая интуицию и блеск озарения древнегреческих мыслителей, микрокосм как бы официально получил разрешение и базу для манипуляций с бесконечностью. Непосредственным следствием такой свободы духа явился сильнейший всплеск математизации представлений. По сути математическим стало многообразие представлений физики и механики, до чего в полной мере так и не дошла античная мысль. Столь заметное продвижение разума получило немедленное отражение в техническом прогрессе. Вал изобретений и открытий, в свою очередь, оказался вынужден стимулировать эволюцию представлений.

Логическим завершением этапа ассимиляции идей микрокосма и овладения бесконечностью стали работы Грегори, Барроу, Лейбница и Ньютона (Philosophiae naturalis principia mathematica). Открытие дифференциального и интегрального исчислений означало не только точку в создании метода познания, но и вступление в новую эпоху преобразованных представлений, в которых теперь как ядро в орехе невидимо (однако слишком ощутимо) содержалось понятие актуальной бесконечности. В итоге математизация представлений получила мощный и до какой-то степени научно обоснованный фундамент. Но успешное описание природных процессов нижнего уровня с помощью дифуравнений сыграло побочную роль, которая выразилась не столько в прямом забвении идеализированного характера моделей, сколько в признании реальности беспредельных проявлений. Насаждение такого образа мыслей, постулированного научным, не могло не отразиться на конструкции нового сознания человека. И этот неоднозначный процесс продолжается до сих пор. Мало того, математизация познания предопределила даже создание критерия научности той или иной теории, исследовательского направления. Согласно ему научность пропорциональна изощренности используемого теорией математического аппарата. Недалекий снобизм этой точки зрения очевиден. Ведь научное познание никогда не станет большим, чем частью общего познания, а приписывать методу всё содержание познания по меньшей мере неразумно.

Несмотря на насилие над сознанием, реально подтверждаемая плодотворность идеи распространения и закрепления в представлениях понятия бесконечности оказалась настолько высокой, что возникло убеждение в вечности наступившей эпохи развития. Действительно, наблюдаемые и истово превозносимые достижения разума на этапе развития столь велики, что многочисленным негативным сторонам такого прогресса всегда находились объяснения как простым свидетельствам неравномерности бурного роста, которые, конечно, нормализуются и исчезнут со временем. Вместе с тем дальнейшее показало, что попытки выправить дисгармонические эффекты могли приводить и приводили только к локальному притушению пожара и изгнанию огня с поверхности внутрь, откуда он вновь рано или поздно вырывался на свободу. Разумеется, причины стойких неудач обычно легко обнаруживались, не затрагивая невинную бесконечность. Однако стремление философски обосновать введение понятия бесконечности раз за разом наталкивалось на отрицательный результат. Нетерпимое положение, сложившееся с важнейшим понятием, не могло не вызвать серьезных подозрений. При всей якобы математической обоснованности понятия актуальной или потенциальной бесконечности, удовлетворительного объяснения его феномена не находилось. Тем более не обнаруживались подтверждения в действительности. Что уж после этого говорить о реальности моделей, описываемых только с помощью сакраментального представления?

Бесконтрольное, спекулятивное употребление и легкомысленное жонглирование понятием неограниченности натолкнули Гегеля на определение «дурной» бесконечности, как беспредельной неизменности свойств при безграничной цикличности всех проявлений. Но механистичность и упрощенное толкование процессов в природе и сознании при такой форме бесконечности не могут затушевать общего ядра необоснованности при любой форме. Различие между дурной и «умной» бесконечностью ничтожно мало по сравнению с тем общим, что в них заключено. Однако смысл понятия дурной бесконечности оказался много глубже намеченного. Вопреки желанию создателя, недоверие к бесконечности не могло не затронуть и идеи абсолютности духа. Так дурная бесконечность явилась первой неожиданной ласточкой на пути неизбежного преображения сознания, пусть и в отдаленном будущем. Что касается Гегеля, то судьба его построений – обычная судьба классической теории, содержащей предпосылки своего отрицания. Беглый анализ эволюции состояния бесконечности в сознании личности и вслед за тем общества позволяет построить такую условную цепочку, где неопределенность сменяется трепетом перед бесконечностью, что заставляет её ограничивать, а затем восстанавливать во всей мощи. К настоящему моменту заметны предпосылки этапа ограничения бесконечности, установление которого возможно лишь под прямым воздействием сознания. Качели отношения к бесконечности еще не начали движение в обратную сторону, идеализированные представления продолжают активно рождаться и усложняться, еще жизнеспособны убеждения в разрешимости всех мыслимых препятствий на торных дорогах человечества с помощью классической системы познания. Но растет и рой грозных предупреждений о разрыве логики представлений внутри системы и тем более о несоответствии понятийных конструкций и наблюдаемой реальности. Комплекс признаков такого рода свидетельствует только об одном – о приближающемся конце расцвета идеи бесконечности. Ломка систем мышления и познания, которая должна сопровождать постепенную ликвидацию стереотипа микрокосма, в первую очередь обязана затронуть вавилонскую башню научного познания. Иначе человечество может столкнуться с перспективой хаоса. Особенно обратим внимание на крах понятия истины в прежнем подразделении на абсолютную и относительную.

Именно опора на бесконечность предопределила и предопределяет как продолжающийся триумф познания, так и надвигающийся крах устоявшейся системы.

Безраздельно властвующий в настоящее время этап бесконечности заставил соответствующим образом внести искажения во взгляды на природу и сознание. В связи с этим интерес представляет система ортодоксальных воззрений, предпочитающая именовать себя диалектикой с материалистическим уклоном. Обсуждая категории бесконечного и конечного, такая точка зрения считает их неразрывно связанными между собой сторонами объективного мира. Но если конечное до какой-то степени поддается объективизации, то подобного никоим образом нельзя заключить о бесконечном. Не было, нет и предельно ясно, что не могут обнаружиться факты проявлений бесконечности реальности, поскольку все такие свидетельские и доказательные конструкции – откровенные фантомы сознания. Вызывает недоумение и положение о двух сторонах мира, чему также нет никаких подтверждений. Имея четкое представление о реально ограниченном и постоянно отталкиваясь только от конечного, бесконечное предстает концом нескончаемой дороги. При получении бесконечного происходит тонкая подмена ощущения невозможности завершения на представление о существовании объекта, на котором тем не менее завершается невозможное. То есть

Понятие бесконечности – одна из реализаций невозможного. Нежелание сознания смириться с недостижимостью воображенного им же пути успокоилось на создании представления, якобы имеющего реальные корни.

После этого утверждать, что конечное и бесконечное – две равноправные стороны мира, означает просто стать в позицию невозможности. Нельзя подтверждения макрокосмичности искать в сердцевине сознания микрокосма хотя бы потому, что последний является бледным отражением первого. К тому же нет решительно никаких оснований считать, что отражение полностью адекватно и объективно. Напротив, заведомо логичнее постулировать, что отражение невозможно без искажения. Некогда Французская Академия наук постановила не рассматривать решения трех великих задач как изначально неразрешимых. Но нигде столь официально не ставилась под сомнение проблема номер один – проблема признания бесконечности. А ведь аксиома бесконечности – утверждение правомерности оперирования бесконечными объектами и понятиями, не говоря о законе их реального существования – несравнимо более важная проблема, чем задача вечного двигателя, которая, кстати, является и дочерней. Та же упомянутая выше ортодоксальная точка зрения настаивает, что бесконечность характеризует:

«Существование мира в пространстве, неограниченное многообразие пространственных структур материи, принципиальную незамкнутость всех материальных систем». По поводу существования неограниченности можно повторить сказанное, а что касается незамкнутости, то здесь допущена логическая ошибка. Незамкнутость не означает и не обязательно приводит к неограниченности. Нельзя проблему динамического существования и развития подменять омертвелым статическим представлением.
«Существование мира во времени, несотворимость и неуничтожимость материи, вечность её бытия». О бесконечности времени следует говорить как о чисто умозрительной проекции невозможности на одну из определяющих сторон Всеобщности, а невесть откуда взявшееся понятие несотворимости материи, никак не связанное с бесконечностью, также является ярчайшим фантомом сознания.
«Количественную неисчерпаемость материи вглубь, бесконечное многообразие её свойств, взаимосвязей, форм бытия и тенденций развития». К этому пояснению прямо применимо понятие дурной бесконечности, поскольку всё наблюдаемое конечно. Ни малейших реальных обоснований считать его заслуживающим внимания нет.
«Качественную неоднородность строения материи, существование бесчисленного множества качественно различных уровней структурно организованной материи,...» Это прямо противоречит научным представлениям. Структурных уровней известно легко перечислимое количество, а вовсе не бесчисленное, и предполагать иное означает принимать воображаемое безответственным сознанием за действительное.

«Конечное неразрывно связано с бесконечным.» Подобное может быть только в том случае, если связующие нити сами бесконечны. Вообразить их реальными не является проблемой для материалистического мышления, как не представляется абракадаброй подобное соображение. Хотя «всякое конкретное качество в мире конечно,... каждый конечный объект неисчерпаем в своей структуре...» Загадка, как при верной и реально подтверждаемой начальной посылке возникает фантом неисчерпаемости, т.е. актуальной бесконечности. Откуда в конечном невообразимо беспредельное? Сравнение с бренностью и конечностью человеческого существования не может служить для этого основанием.

«Конечное так же заключает в себе бесконечное, как бесконечное складывается из бесчисленного множества конечных предметов и явлений». Только в нездоровом идеализированном воображении конечное может содержать неограниченное. Разумеется, из конечного никогда не составить бесконечного. А бесчисленное множество конечных объектов – также мираж излишне увлекшегося сознания.

Завершает одиозные рассуждения мысль, однозначно и поспешно поставившая себя вне критики и разумности: «всякое истинное познание природы есть познание вечного, бесконечного...» Вот он, абсолютный закон, проникший из инфернального мира абсолютных истин! Но если познано вечное, зачем еще какое-то познание? Столь же необоснованно утверждение, что вечность присуща лишь всей материи в целом. Этому свойству материи, именно всей, а не отдельной её части, появиться просто неоткуда, если не принимать во внимание мощь осознанно заблуждающегося сознания.

...........................................................................................................................................................................................

Поскольку понятие бесконечности давно стало состоянием человека, его центровым стержнем, заменить его ничем нельзя. Причем независимо от признания разумом этого представления реальным или нет. Сознание личности не в силах преодолеть собственное состояние беспредельности. Тем тяжелее решается проблема отказа от бесконечности, для чего необходимо перешагнуть через первоосновы и отбросить испытанное и верное оружие самопознания. Таким образом, перед человеческим сознанием в очередной раз во весь рост встает (если уже не встала) первоочередная, не терпящая отлагательства, жгучая проблема преобразования сознания и, следовательно, человека.

...........................................................................................................................................................................................

Однако статус бесконечности личности нельзя ликвидировать волевым усилием. Для этого необходимо время, длительное время постепенного преображения под крепнущими ударами неоспоримых доказательств и подтверждений. Несомненно, что сейчас при условии стабильности той личности, которую мы имеем в её состоянии высочайших, беспредельных представлений о себе самой, человечеству нечего надеяться на неуклонное процветание глобальной цивилизации. Не следует ожидать и устойчивости триумфа личности, с глубочайшим удовлетворением нашедшей свое место, причем независимо от слоя общества, которому она принадлежит.

Давно канули в Лету времена открытия и первого постижения беспредельности. Скорее всего, право прародителей образа и честь создателей понятия не могут быть отняты у древнегреческих мыслителей, хотя идеи и видения вечности, несомненно, посещали и другие уголки Ойкумены. Однако осталось тревожное и победное состояние бесконечности, переливающееся внутри человека и сметающее те жалкие постройки, которые пытаются ему противиться. И ныне человек испытывает тот же благоговейный восторг, тот же трепет и тот же священный ужас, которые некогда овладели далекими предками. Он часто не слишком отчетливо осознает это, поглощенный трескучей сумятицей повседневности, но ему не избежать мощного удара чувств и ощущений...

...........................................................................................................................................................................................

К настоящему времени уровень моральной вседозволенности так называемой ищущей личности настолько высок, что всемогущее общество вынуждено покорно уступать, сдавая одну позицию за другой. Конечно, подобное можно объяснить эпизодом спада в циклической борьбе личности и общества, но только отчасти. Действительно, эпоха революций и образования новых государств с сопутствующим раскрепощением индивидуума выплескивает океаны помоев, однако и в развитых странах сквозь приветственные крики слышен хард-роковый хруст распрямляющегося горбуна. Но именно состояние бесконечности сознания может и должно обеспечить создание силы, способной преодолеть те негативные последствия наделения всех проявлений знаком бесконечности, которые и вызывают нынешнее нетерпимое положение личности, общества и тем более их взаимоотношений. С осознанием беспредельности всего сущего или без такого ощущения, но человек останется личностью бесконечности. Стрелу времени и развития невозможно повернуть вспять, что достаточно ясно подтверждает и анализ исторического пути.

История бесконечности – история высшего этапа сознания человека. Вознеся себя на беспредельную высоту, личность прихватила с собой всё мыслимое и немыслимое. Беда в том, что при этом она осталась там же, на земле".

М.Антипов. "Принцип ограниченности".

До того, как сделал эту сноску, имел в виду взрыв бредового микрокосма, а не распирание его "внутрь" до беспредела. То есть только расширение (и неотождествление с "я") сознания может помочь в познании реальности. Это как удав, привыкший "натягиваться" на кролика, не должен пытаться сделать это же и в отношении грузовика. (Кстати, познание человека очень "удавно" ("удавистично", атавистично-удавистично) в этом смысле, то есть в том, что оно почти тождественно пожиранию. Кроме того, такое пожирание столь самозабвенно, что вы даже не замечаете, что попутно "натягивают" и вас.) То есть для того, чтобы (делая уже другое сравнение) мыльному пузырю ПОПЫТАТЬСЯ познать аэростат, он должен так удачно лопнуть, чтобы забрызгать как можно большую площадь поверхности последнего.